"Прошли годы с того памятного дня, когда сторонами был подписан мирный договор. Статус кво соблюдался обеими сторонами: Ганза усмотрела в Красной Линии выгодного экономического партнера, а та оставила свои агрессивные намерения: товарищ Москвин, генсек Коммунистической Партии Московского Метрополитена имени В. И. Ленина, диалектически доказал возможность построения коммунизма на одной отдельно взятой линии и принял историческое решение о начале оного строительства. Старая вражда была забыта". (Д. Глуховский "Метро 2033").
"По известным обстоятельствам руководство Красной Линии оставило свои попытки насильно осчастливить население всего метро, распространив на него власть Советов, (но не в силах отказаться от этой мечты, продолжая амбициозно называть его Метрополитеном им. В. И. Ленина) и приняло новую доктрину, допускающую возможность построения коммунизма на отдельно взятой линии метрополитена. Однако, несмотря на кажущуюся миролюбивость режима, его внутренняя параноидальная сущность ничуть не изменилась. Сотни агентов службы внутренней безопасности, по старинке и даже с некоторой ностальгией именуемой КГБ, постоянно пристально следили за счастливыми обитателями Красной Линии, а уж их интерес к гостям с других линий был поистине безграничен. Вообще говоря, без специального разрешения руководства Красной Линии никто не мог проникнуть ни на одну из ее станций. А постоянные проверки паспортов, тотальная слежка и общая клиническая подозрительность немедленно выявляли как случайно заблудших странников, так и засланных шпионов. Первые приравнивались ко вторым, судьба и тех, и других была весьма печальна". (Д. Глуховский "Метро 2033").
"Он так и застыл на месте, зачарованно рассматривая состав, пересчитывая вагоны, таявшие во мгле ближе к противоположному краю платформы, возле перехода на Красную Линию, там где, выхваченное из темноты четким кругом электрического света с потолка свисало кумачовое знамя, а под ним стояли по стойке смирно два автоматчика в одинаковой зеленой форме и в фуражках, отсюда маленькие и до смешного напоминающие игрушечных солдатиков". (Д. Глуховский "Метро 2033").
"Кроме него, на дрезине было еще четыре человека и большая бурая с черными подпалинами собака. Один из них был тот, что бил Артема по щекам, другой был бородатым мужиком в шапке ушанке с нашитой красной звездой и в ватнике, за спиной у него болтался длинный автомат, вроде той «мотыги», что была у Артема раньше, только под стволом был еще и привинчен штык нож. Третий – здоровенный детина, лица которого Артем сначала не разглядел... Последний из них был относительно обычной наружности, но красивым мужественным лицом и волевым подбородком чем то напомнил Артему рисунок на Пушкинской. Он был одет в шикарную кожанку, перехваченную широким ремнем с двойным рядом дырочек и офицерской портупеей, а с пояса свисала внушительных размеров кобура. На корме весело поблескивал пулемет Дегтярева, и развевался лихо красный флаг". (Д. Глуховский "Метро 2033").
